Книга Похищение Европы  - Юлия Маркова

Его русский по мере опьянения становился все хуже и хуже, и в конце мы могли слышать лишь нечленораздельную немецкую речь. Когда Ганс, продолжая бормотать себе под нос и пошатываясь точно осина на ветру, убрел от нас в неизвестном направлении (совсем не в том, где располагалась их комендатура), мой муж от волнения принялся ходить по комнате, затем достал из шкафа ту самую наполовину початую бутылку виноградного самогона и, налив себе полную рюмку, выпил. Затем поднял на меня глаза и сказал:

– Ирочка, дорогая… Ты понимаешь, что все это значит?

– Понимаю, – кивнула я, – завтра мы будем свободными, ибо «эти» уйдут и не вернутся больше никогда. Страх будет гнать их до самого Берлина, иногда покусывая за пятки. А еще это значит, что мы все ошибались. Нынешняя Россия – совсем не то, чем она являлась в наших представлениях. Она не сгинула, не выродилась и не пожрала сама себя, как многие ожидали, а, напротив, стала величайшей державой, и граждане ее, счастливые осознанием принадлежности к ней, делают все ради ее процветания и величия… Словом, мне на ум приходит странная мысль, что, может быть, мы зря покинули Россию когда-то… Или зря не вернулись – ведь многие сделали это и не пожалели… Согласись – ведь тогда, в двадцатых, наказаны были только виновные, действительно виновные. Как бы мы к ним ни относились – они просто понесли наказание, которое заслуживали, с точки зрения тех, кто строил эту новую Россию… И что же – эти люди, что создали Россию заново из пепла Гражданской войны, из тлена разрухи, принесли зло? Нет – сейчас мы в этом наглядно убеждаемся. Более того, на их сторону встали даже потусторонние силы: если угодно, сам Всевышний…

Наконец-то я осмелилась озвучить то, что на протяжении многих лет висело в воздухе. Я знала, что он тоскует по родине. Я тосковала тоже… Здесь мы оказались никому не нужны. Европейцы не понимали нас, не принимали. У них совершенно другие ценности, и мы чужды друг другу в духовном смысле; нет у нас тут близких по духу – нет и быть не может… Мы, эмигранты, живем словно на острове. И это грустно… Грустно, что наш читатель остался в России. В России, которая сильно изменилась. Но люди-то остались те же! Люди, которые могли бы оценить все плоды наших трудов, с удовольствием и благодарностью читая наши книги… Да, то было страшное время, когда все уезжали. Но сейчас-то все по-другому… Ах, если бы можно было вернуться! потом, когда все закончится… Я чувствую, что все теперь будет не так, как раньше. Даже Европа станет другой. Но я бы хотела жить в России! Жить среди тех, кому близки и понятны мои мысли и душевные порывы, кто будет с восторгом читать мои стихи! Что если теперь это станет возможно? Как бы хотелось вернуться на родину… иметь возможность просто ходить по улицам и разговаривать с любым человеком! Общаться с поэтами и писателями, устраивать выступления… И быть счастливой оттого, что мысли твои и идеи находят отклик в сердцах миллионов – и не просто находят, но меняют души людей, призывая их к доброму, пробуждая в каждом истинного Человека…

Георгий нервно ходил по комнате. Он был очень взволнован. Я ждала, когда же и он выскажется… И вот, остановившись у окна, в которое уже заглядывали звезды, он тихо произнес:

– Знаешь, я думаю, русские со дня на день будут здесь… Ты же слышала, что говорил этот болтун Ганс… И, когда они придут, мы скажем, что готовы вернуться на родину… Мне надоела эта эмиграция. Я чувствую себя больным и усталым. Я не могу быть счастлив здесь. Уверен, что свой потенциал наиболее полно я смогу раскрыть именно на родине, в России… Ты знаешь, она ведь часто снится мне… – Его голос дрогнул; несколько мгновений он задумчиво смотрел в окно – туда, где светились окна нашего бывшего дома. – Я ни о чем не буду жалеть. Здесь – настоящая тюрьма, тюрьма духа… Все чужое и будто бы, знаешь… призрачное…

Я подошла к нему, обняла и положила голову на его плечо. И так мы стояли у окна, в котором равнодушные звезды лениво освещали землю, на которой творились всяческие чудеса, совершались подвиги и кипели страсти…

4 июня 1943 года. 11:25. Франция, ГВМБ Тулон, ТАКР «Адмирал Кузнецов».

Писатель-фантаст и инженер-исследователь Роберт Энсон Хайнлайн (36 года).

Сегодня мы проводили на Родину отряд линкоров контр-адмирала Хьюитта. Они ушли, помимо прочего увозя с собой американских граждан, по разным причинам застрявших на юге Франции после капитуляции сорокового года. Мы же остались. Тема Совладения так заинтересовала мистера Президента, что нам для наших изысканий дали столько времени, сколько необходимо. В первую очередь мы должны представить внешне непротиворечивую приемлемую для обеих сторон идейно-философскую концепцию сосуществования в одном государственном образовании обновленного после войны Советского Союза и Соединенных Штатов Америки, делящих между собой власть над миром и ответственность за проживающие в нем народы.

Звучит красиво… Но ортодоксы с обеих сторон воспримут такую идею в штыки. Каждая фракция будет считать, что в итоге этой войны они могут получить удобную позицию по завоеванию мирового господства, и довольно трудно будет убедить их в том, что возможность такого господства не более чем миф. Особенно тяжело в этом смысле придется президенту Рузвельту. Наши губернаторы, сенаторы и конгрессмены – те еще своевольные засранцы. И что хуже всего – они блюдут не интересы нации, а интересы своих спонсоров, давших им деньги на избирательную кампанию, или же сами представляют Старые Семьи Америки, состоящие из богатейших людей страны. У доброго дядюшки Джо контингент в этом смысле куда более послушный: что скажешь, за то и проголосуют. К тому же официально интересы нации в Советской России ставятся на первое место, а богатейшие семьи, передающие должности по наследству, там полностью отсутствуют. Нет, кое-кто из нынешних партийных бонз совсем не прочь передать свое положение по наследству, но помощники дяди Джо за этим строго следят, отправляя таких по тропе покаяния.

Зато у большевиков есть такой бзик как «мировая революция». О том, что к такому надо стремиться, им завещал «великий Ленин». А то, что американцы под управлением такой системы жить не будут, а станут сопротивляться изо всех сил, этот Ленин им почему-то не сообщил. Как не сообщил им и то, что у придуманной им системы есть врожденные изъяны и недокументированные особенности. Если не быть осторожным и делать все по непроверенной теории, может выйти, что вместо всеобщего процветания получится всеобщая нищета. Мистер Ларионов об этом знает, знают и другие его коллеги-пришельцы, включая каждого матроса на этом корабле – а значит, ведает об этом и добрый дядюшка Джо. Но вот прочие функционеры вряд ли посвящены в тайну, а посему будут упираться как отборные ослы. И опять заработает мясорубка тайной полиции, в мелкий фарш перемалывая инакомыслящих, а те, кого не перемололи, будут исполнять указания свыше, не понимая и не принимая их смысла – что превратит живое знание в закостеневшую догму, а также резко снизит эффективность государственного управления.

Но в Америке дела обстоят еще хуже. Там правит бал ненасытная алчность, причем не только представителей Старых Семей, но и большей части рядового населения. Значительная часть американцев готова на любую ложь, преступление, убийство – лишь бы обрести Большие Деньги и встать вровень со Старыми Семьями.